ПЕРВЫЕ ОЩУЩЕНИЯ
Скоро десять. Томительные минуты. Что-то будет? Как-то будет?
Партер уже заполнен. В зале — «тихий» гул ожидания. Переговариваются и у нас, в амфитеатре. Кто-то подсчитывает кресла за столом президиума. Восемнадцать. И тут же — шепотом — дискуссия. По какому принципу? Члены Политбюро и кандидаты? Их вроде бы больше. Члены Президиума Верховного Совета — то же самое, Непонятно...
А рука так и тянется написать о... погоде. Великолепное утро. Солнце — залейся, на небесах — полнейшая ясность. Совсем не так здесь, во Дворце...
Наконец за столом президиума — председатель Центризбиркома В. Орлов. Первые слова, голос срывается, бумажка в руке дрожит.
Первое ощущение — будничности и даже какой-то унылости. Может, из-за стиля речи. Говорится как будто о перестройке, но слова, слова... «Выборы и подготовка к ним проходили в условиях широкой... выборы показали, что перестройка стала общенародным делом... выборы
вились крупным вкладом в практическое осуществление ..» Что-то угадываемое. Не хватает только — «бурные продолжительные аплодисменты, все встают».
«Бурных» не последовало. Хотя всем пришлось-таки встать. Совсем по другому поводу.
Председатель Центризбиркома объявил Съезд открытым, немного замешкался, а на трибуну уже вбежал депутат из Латвии В. Толпежников и предложил почтить память погибших в Тбилиси 9 апреля.
Первый же... скажем так, эпизод поднялся до ранга символа. Он дал понять, что в ходе Съезда — зримо ли, незримо — будут сталкиваться два подхода к обсуждению государственных дел, старое и новое мышление, стремление к заорганизованности и демократический порыв.
И еще одну важную вещь сделал Толпежников. Разрушил пиетет перед непорочным «порядком», чинностью, заданностью, царившими на прежних сессиях Верховного Совета. Наверное, у сидящих где-то здесь, в амфитеатре, организаторов тех сессий волосы встали (незаметно, конечно) дыбом, когда они увидели такую легкость (ни с кем не согласованную!) обращения с Трибуной. По-разному можно оценивать все то, что происходило затем на этой трибуне и вокруг нее, но важнейшим в поданном латвийским депутатом примере был именно нарочитый, вызывающий отказ от торжественно-степенной, ритуальной, расписанной от сих до сих, заформализованной атмосферы прежних заседаний в кремлевских дворцах и призыв повести раскрепощенный, равноправный (чины в сторону), не поддающийся аппаратному давлению, свободный обмен мнениями.
Реплика. Однако без ритуалов не обошлись. Новых, в духе времени... Руководители партии и правительства заняли не какие-то особые, почетные места в президиуме, а сели в сторонке. Если смотреть на президиум — справа. Помню, в первый день — Съезд уже вовсю работал, депутатам, следившим за очередным диалогом между Горбачевым и Сахаровым, было все равно, кто где сидит,— я посмотрел в правый угол зала и поймал себя на мысли: в знакомых по многочисленным фото-теле-киноизображениям профилях от этой передислокации исчезла недоступность. Такое ощущение, будто идет в коллективе собрание и присутствует на нем группа седовласых ветеранов. Но депутатам, как выяснилось, и этого недостаточно. Предлагают: пусть сидят среди нас...
3 Октябрь 2012 9:54
Подписаться