НЕОБЫЧНЫЙ ФОРУМ МИРА
Одной из инициатив Михаила Горбачева с целью продвинуть отношения Восток - Запад в направлении подлинной разрядки напряженности явился кое-кем воспринятый иронически международный форум мира. Он был организован в Москве в феврале 1987 года. Среди представителей всех рас и народов мы, полпреды экономики, были, наверное, единственными, кто имел четкую ориентацию на будущее.
Подготовка к этой встрече началась загодя и велась тщательно. Уже осенью 1986 года, будучи участником международной конференции по принципиальным вопросам экономического развития, я получил приглашение на этот форум. С ответом, однако, я не торопился, так как не имел информации о программе и порядке работы этой встречи, хотя по этому поводу нами неоднократно направлялись запросы. В случае согласия я мог столкнуться с необходимостью подписаться под заранее подготовленными декларациями, на содержание которых я не имел бы возможности хоть как-то повлиять.
Такого рода порядки были мне уже достаточно известны из прошлого. Сколько было добронамеренных, часто наивных участников подобных праздников мира советско-коммунистического происхождения, которых "насильственно осчастливливали" тем, что они находили свои имена под сомнительными или недостаточно четкими формулировками. Относясь поэтому с недоверием к таким мероприятиям, я поставил свое согласие, в получении которого организаторы явно были заинтересованы, в зависимость от того, что меня избавят от каких бы то ни было публичных заявлений или по крайней мере дадут недвусмысленное заверение в том, что мои высказывания будут публиковаться в неизмененном виде, и только так. Такие обещания были мне даны, и организаторы слово свое сдержали. На конгрессе я ни разу не был поставлен в неудобное положение. И это тоже мне было вновинку. Раньше, как уже упоминалось, мне приходилось сталкиваться с фактами иного порядка. Кроме того, на конгресс собралось невиданное ранее для Москвы количество делегаций почти со всего мира. Лишь небольшое число из них принадлежало к правительственным кругам. Бросалось в глаза присутствие многочисленных представителей церковных сообществ, особенно православной церкви.
Местом встречи дискуссионных групп был сооруженный в стиле американских выставочных салонов "Торговый центр", в гостинице которого поселилась большая часть участников. В фойе прохаживались исполненные достоинства бесчисленные представители церкви в своих колыхающихся одеяниях, на голове - высокая епископская митра, в руке - епископский посох. Их облик совсем не вписывался в царившую вокруг суету. Мы, одетые в цивильное платье гости, находившиеся в меньшинстве, казались себе в сравнении с ними серыми церковными мышками, почти что лишними в этом торжественном окружении. Там были социологи, врачи, психологи и философы, исследователи проблем войны и мира, бывшие генералы, писатели и артисты такие, как Грегори Пек и Марчелло Мастрояни. Последнего я встретил однажды вечером в пестром обществе деятелей искусства разных стран, которые по приглашению Союза художников СССР собрались на очень открытую, непринужденную встречу с художниками из Азербайджана и Армении. Такой характер и атмосфера форума полностью отвечали замыслу Горбачева: выйти за рамки обмена мнениями и официальных переговоров профессиональных политиков. Новый человек в Кремле хотел "обкатать" перед всемирным форумом новую политику, которая решительно отличалась от проводившейся до сих пор как по задачам, так и по методам реализации. На заключительном мероприятии в прекрасном Екатерининском зале Кремля Горбачев в присутствии лауреата Нобелевской премии мира А. Д. Сахарова говорил о духовной революции, которая должна привести к пониманию того, что у человечества есть только общая судьба.
Тогда в Москве многие часто интересовались моими впечатлениями и хотели узнать, какое воздействие, по моему мнению, окажет это мероприятие на общественность Запада. Но такие впечатления в немногих словах передать очень трудно. Стиль мышления Горбачева был мне уже достаточно знаком, поэтому сказанное им не было для меня сюрпризом. Я говорил об этом выше. Это политик самой высокой пробы. В первую очередь советский патриот, он видит будущее Советского Союза и мира, далеко выходя за рамки сегодняшнего дня - вплоть до следующего тысячелетия, со всеми имеющимися возможностями и рисками глобального характера, которые открываются в его гигантской стране. Помимо значительного личного пропагандистского успеха, который принес Горбачеву этот конгресс, можно отметить впечатление, которое оставляют его взгляды. Горбачев, как видно, исходит из того, что новое мышление преобразит Советский Союз, придаст ему новые черты, позволит отойти от семидесятилетней советской идеологии с ее претензией на мировое господство. Нельзя не видеть, однако, и того, что за пределами СССР, по крайней мере к тому моменту, его проект будущего еще не находил понимания. Участники различных дискуссионных групп с Востока и Запада, основываясь на своем многолетнем негативном опыте, восприняли необычные заявления, прозвучавшие на московском конгрессе, с любопытством, хотя и не без скепсиса.
Экономический форум конгресса наверняка отличался наибольшей трезвостью. На нем были представлены все страны - члены СЭВ, а наряду со странами ЕС также США и Япония. От имени Советского Союза выступали наиболее видные деятели науки и практики. Что касается американцев, то они казались расстроенными. Некоторые из их промышленных боссов заявляли, что в любой момент готовы к интенсификации сотрудничества, но жаловались на вашингтонскую администрацию, которая чинила им чрезмерно много препятствий. Это меня удивило, так как на различных встречах в Москве или Вашингтоне в рамках межправительственной комиссии по экономическому сотрудничеству их обычно представляли очень большие делегации, состоящие из компетентных людей. Мне было известно об этом от пользовавшегося доверием президента Рейгана министра торговли Болдриджа, который позднее погиб на родео.
В ходе двух посещений Вашингтона я обменивался с Болдриджем оценками реформаторского курса Москвы. Наши мнения, естественно, сошлись если и не во всем, то во всяком случае по наиболее важным моментам. Этот спортивного вида джентльмен был мне симпатичен еще и как любитель конного спорта. В своем рабочем кабинете он с гордостью показал мне седло для родео, которое стояло на подставке рядом с его письменным столом. Он получил его в качестве приза на одном из турниров, в котором принимал участие, будучи уже шестидесяти лет от роду. Эта страсть к родео стала в конечном счете причиной его гибели. Японцы вели себя в Москве наступательно. Свои предложения об участии в новых крупных совместных проектах с Советским Союзом они продвигались большой настойчивостью. Я еще вернусь к этому вопросу.
Что касалось наших желаний, то в качестве предмета для обсуждения я выдвинул три казавшихся мне наиболее важными тезиса, которые были в основном известны моим советским партнерам по нашим прежним беседам. Во-первых, речь шла о создании так называемых сое местных предприятий ("джойнт венчурс") между западными и советскими предприятиями. Для этого уже имелись прецеденты, а именно в Китае, где немецкие фирмы с начала восьмидесятых годов сотрудничали с китайскими предприятиями в соседствующей с Гонконгом провинции Кантон (Квангджоу). Мы считали эти "джойнт венчурс" образцом для подражания. На это в предшествующие годы я неоднократно обращал внимание Советов и предлагал им помощь, учитывая также соответствующий опыт Венгрии и Болгарии. Однако до прихода к власти Горбачева мне не удалось добиться успеха. С 1986 года мои предложения неожиданно стали восприниматься как откровения, которым тотчас надлежало претворяться в жизнь. Как известно, Горбачев стремится к изменению структуры в области экономики, в том числе и советской внешней торговли: к сокращению экспорта сырья, в частности нефти и газа, к замещению его поставками на Запад товаров с более высокими стоимостными показателями, прежде всего оборудования. Мнение в высших эшелонах власти по поводу наших предложений теперь заключалось в том, что машина этих структурных изменений скорее всего может быть запущена в ход путем создания совместных предприятий с западными партнерами. То, что до сих пор отвергалось, вдруг превратилось в движущую идею. Английское понятие "джойнт венчурс" вошло прямо-таки в моду.
На форуме в Москве я призывал к выдержке и терпению. "Джойнт венчурс", заявил я, - наиболее сложная форма сотрудничества, так сказать, его вершина, и реализовать его можно только постепенно, шаг за шагом. Поэтому речь должна идти не о том, чтобы, как это имеет место в борьбе за выполнение плана, отчитаться как можно большим числом проектов, а о создании многих предпосылок для реализации каждого отдельного проекта. Я предложил отобрать из фирм Федеративной Республики Германии те, которые в течение многих лет поддерживают хорошие контакты с советскими предприятиями и их руководителями, и конкретно в каждом отдельном случае взвесить, нельзя ли углубить сотрудничество. Как и на пути к заключению семейного союза, должен быть пройден своеобразный этап помолвки, для того чтобы провести проверку на совместимость. После совместного выявления достаточной двусторонней основы для создания совместного предприятия может последовать формальное образование обеими сторонами желаемой фирмы. С тех пор интерес к заключению соглашений о создании такой формы предприятий значительно возрос. Для западной стороны это, судя по всему, связано с надеждой на солидную исходную базу на гигантском рынке Советского Союза, перспективы которого оцениваются как многообещающие. Но одновременно пробивает себе путь и осознание того, что на такого рода рискованные предприятия нельзя идти без предварительной подготовки и консультаций. Эта форма сотрудничества требует крепкого менеджмента и экономического расчета. Опасность ухудшить свои экспортные позиции на рынках третьих стран тоже не исключается.
Консультации по этим вопросам были второй темой моего выступления на конгрессе. При проведении крупных инвестиций, при которых осуществлялся импорт машин и оборудования с Запада, капиталовложения часто не достигали своей цели. Ценные закупленные за западную валюту промышленные товары стоимостью в миллиарды марок выбрасывались, не найдя соответствующего своему назначению применения, на свалки. И так везде в этой гигантской стране. Вот почему я повторил свою рекомендацию прибегать в подобных случаях к услугам западных консультационных фирм и предложил своим слушателям для наглядности следующую логическую задачу: специальные консультации, несомненно, стоят денег. Но если с этим гонораром соотнести потери, которые происходят в результате неправильных или неоправданных инвестиций, плюс затраты времени на проведение изменений или приспособление к новым условиям, то выяснится, что дополнительные расходы на услуги консультационных фирм более чем оправданны. Сколько бы раз я ни излагал эту принципиально важную мысль и сколько бы раз мне ни обещали в министерствах и ведомствах, в конечном счете у советской стороны всегда находились основания игнорировать мои советы на практике. Вероятно, все дело было в том, что статья "расходы на консультации" просто отсутствовала в финансовых планах. Добавьте к этому еще и подозрение, что за этим "капиталистическим" методом непременно скрывается намерение Запада дополнительно обременить советскую сторону в финансовом отношении. Третий пункт моего выступления касался советской банковской системы, с которой я был знаком достаточно хорошо. Ссылаясь на планы реорганизаций, которые постоянно фигурировали на форуме, я предложил создать на месте устаревшей дифференцированную структуру в зависимости от практических задач. Действительно, над этим вопросом работали еще в 1987 году, и уже год спустя была введена новая схема. Главным признаком этой реформы было включение всемогущего Госбанка в систему банков в качестве чисто центрального банка, выполняющего функции валютного контроля. Для оказания особых услуг, в частности в области сельского хозяйства и строительства, и консолидации денежных накоплений населения учреждались специальные банки. Они стараются играть роль консультантов советских граждан и при этом постепенно набираться делового опыта. Многое пока у них еще не получается. Существовавший до сих пор Банк для внешней торговли превратился во Внешэкономбанк, и статус его в результате повысился. В деле сотрудничества с западными фирмами, например в области совместных предприятий, а также в переговорах по вопросам кредитов в западной валюте, он играет решающую роль.
16 Май 2012 17:30
Подписаться