ПЕРЕГОВОРЫ ПО ЯМАЛЬСКОМУ ТРУБОПРОВОДУ
В Советском Союзе проект Ямальского трубопровода с некоторых пор стали называть проектом века. Действительно, масштабы его были огромны. И это требовало соответствующих капиталовложений. Поэтому вполне естественно, что вопрос о кредите в таких невиданных размерах нуждался в обстоятельном изучении и всестороннем обсуждении на переговорах. Нам потребовалось почти три года, чтобы договориться с Советами. Три года, над которыми постоянно довлела политика. Как же мы пришли к этому проекту века? В декабре 1979 года, через десять лет после моей первой поездки в Москву, за двенадцать дней до ввода советских войск в Афганистан, меня пригласили срочно прибыть в советскую столицу по неотложному делу.
Советский посол Семенов поинтересовался у меня 11 декабря 1979 года, смогу ли я поехать в Москву. Я ответил, что мой график работы на ближайшие дни настолько перегружен, что, учитывая еще и транспортные проблемы, я едва ли сумею выполнить эту просьбу. Мне пришлось бы воспользоваться чартерным рейсом, чтобы как можно скорее прибыть в Москву и иметь возможность так же быстро вернуться назад. Для этого, однако, необходимо было специальное разрешение. Господин Семенов пообещал мне получить его, хотя тогда это было связано с немалыми трудностями.
Для меня наняли частный реактивный самолет. Но оформить полет в Москву тоже было довольно сложно (сейчас положение изменилось). Из Москвы в Дюссельдорф должен был прибыть советский авиаштурман, чтобы сопровождать нас в полете до Москвы и обратно. После того как были преодолены разного рода бюрократические рогатки, мы вылетели в Москву 13 декабря.
Меня принял в своем внушающем почтение рабочем кабинете руководитель Госплана господин Байбаков. Просторный, с высокими потолками кабинет. На стенах вокруг стола Байбакова размещались огромные графические изображения природных богатств Советского Союза. Господин Байбаков шутливо заметил, что это "секреты Советской Армии". Все сырьевые ресурсы были указаны с привязкой к их месторождениям: нефть, газ, а также соответствующие трубопроводы. Глядя на них, я понял, что Советский Союз уже тогда был страной, имеющей крупнейшую сеть газо- и нефтепроводов. Господин Байбаков показал мне месторождения природного газа недалеко от полярного круга. Речь идет о том, заметил он, чтобы впервые проложить трубопровод специально для Западной Европы и начать снабжать природным газом в первую очередь Федеративную Республику, а затем и некоторые другие западные страны. Он привел целый ряд веских аргументов, по которым дал очень вежливые и обстоятельные разъяснения. Выслушав их, я сразу понял: Советский Союз явно считает свои позиции предпочтительными. Он видит, что мы остро нуждаемся в первичной энергии, и поэтому рассчитывает на соответствующую компенсацию.
Что касается ресурсов Советского Союза, которые могли быть задействованы в начинающихся теперь переговорах, то они действительно были значительными. В богатстве и возможностях этой страны, которые в общем-то природа предоставила ей бесплатно, я смог убедиться не только с помощью графических изображений в кабинете господина Байбакова - я совершал ознакомительные поездки по многим районам СССР и на месте изучал запасы полезных ископаемых. В этой огромной стране меня всегда поражали гигантские запасы таких энергоносителей, как нефть, природный газ, бурый и каменный уголь, гидроресурсы, в основном в Сибири. Что касается природного газа, то Федеративная Республика является сегодня его крупнейшим потребителем среди западных стран. Сам собой напрашивался вывод, что следовало поближе познакомиться с территорией, откуда к нам первым потечет природный газ. Мне предложили полет спецрейсом в Новый Уренгой - "мировой центр газодобычи". Мы летели через Тюмень - важнейший нефтяной узел в Западной Сибири. Еше в 1810 году немецкий поэт Котцебу описал местечко Тюмень, которое он проезжал, следуя в сибирскую ссылку. В Тюмени побывал и Александр фон Гумбольдт во время экспедиции, организованной в 1829 году по инициативе царя Николая I. Новый Уренгой восьмидесятых годов насчитывал немногим более 30 тысяч жителей. С дороги он был похож на город золотоискателей на американском Западе, только климат был уж больно суров. Средний возраст уренгойца был моложе тридцати лет. К концу столетия ожидалось увеличение населения в три раза. В городе явно преобладало мужское население. Молодые люди, привлеченные относительно высокими заработками и дополнительным отпуском, нанимались на в общем-то не самую легкую работу газодобытчиков еще и потому, что надеялись на льготы при поступлении в высшие учебные заведения Москвы. Несмотря на суровый климат и неважные, если не сказать отчаянные, условия жизни, люди сохраняли высокий моральный дух. Руководители - инженеры и начальники производств - были полны чувства гордости за то, что выполняли ответственное дело. Их можно было понять. Уже тогда при высоких темпах роста годовая добыча газа составляла более 500 миллиардов кубометров. В 1990 году она должна была подняться до 850 миллиардов. Мне импонировало не только отношение работников к своему делу, но и уверенность в суждениях, чувство собственного достоинства и трезвость в оценке административной верхушки в Москве - и это задолго до Горбачева.
С такими примерами я встречался во время поездок почти везде. Люди, в том числе функционеры, заметно менялись по мере удаления от Москвы. Правда, строптивости не выказывали, но за словом в карман не лезли и не повторяли, как молитву, сказанное "наверху". Особенно мне понравились сибиряки. Понравились своей здоровой и активной натурой. Водка, которая в Сибири на несколько градусов крепче, чем в других местах, делала свое дело, придавая беседе открытость и живость. Нигде я не видел такого богатого стола, как в этих медвежьих углах, что служило доказательством хорошо налаженной системы снабжения. Когда я ворошу в памяти события, сопутствовавшие двадцати годам переговоров и бесед во многих местах Советского Союза, то водка занимает в них одно из первых мест. Еще в годы войны в России нам, солдатам, в качестве утешительницы служила "водичка" из два раза пропущенной через уголь картофельной самогонки. Официально введенное ограничение потребления алкогольных напитков внесло, вероятно, решительные изменения в жизнь людей в Советском Союзе. Лишать русских водки - все равно что вынуть из них душу. Конечно, всегда находилось много поводов для обильной выпивки уже в середине дня, избежать этого практически было невозможно. Так как за мной постоянно наблюдали, я не мог вылить содержимое стакана в вазу с цветами или под стол. Чаще всего это кончалось тем, что человеку становилось дурно. По крайней мере в оставшееся до конца дня время продолжение переговоров становилось проблематичным. Несмотря на возникавшие от этого неудобства, надо все-таки "трезво" сказать, что в последнее время наши встречи с русскими без водки стали более дружественными в их официальной, но беднее в заключительной, неформальной части - и это касается обеих сторон. Ограничения в потреблении водки не привели к желанному результату. Сначала эти мероприятия получили одобрение женщин, но скоро стало ясно, что продажа спиртного за счет самогоноварения, в которое включились миллионы людей, не только не снизилась, но и возросла. Снова так же пьют, а производительность труда осталась на традиционно низком уровне. Пришлось ввести рационирование потребления сахара, а государство потеряло значительные налоговые поступления. Бесконечные газовые месторождения Уренгоя я облетел на большегрузном удобно оборудованном вертолете, добрался до полярного круга и смог, таким образом, составить представление о технологии добычи и транспортировки газа. В наиболее интересных местах гигантской сети газопроводов мы приземлялись и нам давали необходимые пояснения. Я смог убедиться в том, как быстро и качественно свариваются одна с другой маннесманновские трубы большого диаметра и газопровод стремительно продвигается вперед. Советские представители гордились тем, что на порядок обогнали американцев в сварочной технике и рассказывали нам, что их конкуренты из США хотели приобрести лицензию на советскую технологию. С точки зрения дилетанта, она характеризуется тем, что соединение концов труб и маркировка сварного шва занимают минимум времени. Огромный японский трубоподъемник и передвижной аккумулятор с небольшим числом обслуживающего персонала образуют мобильное рабочее звено. Подобно гигантской змее, гибкий, но прочный в местах сварки трубопровод пересекает безлесую тундру. Как по объему, так и по качеству газовое месторождение Нового Уренгоя - крупнейшее в мире. Пока что оно в первую очередь покрывает растущие потребности в энергии самого Советского Союза. Но еще через десятилетия гигантская сеть тысячекилометровых газопроводов будет снабжать и Западную Европу.
16 Май 2012 17:36
Подписаться