СЪЕЗД И НОВЫЕ ЛЮДИ
Однажды в самую глухую годину «эпохи застоя», когда впереди сквозь тусклый свет звезд, усыпавших очередную вождистскую грудь, явно просматривался лишь надвигающийся кризис, мы заспорили с товарищем о том, есть ли в стране люди, способные спасти ее.
Нет, говорил товарищ. Если не считать, конечно, единиц. А в массовом исчислении их не существует. Иначе б мы услышали имена.
Есть, убежденно отвечал я. Сколько б ни прессовали и ни корежили народ, в нем сохранилось немало носителей завтрашнего выздоровления страны. А не слышно их и не видно лишь потому, что они неприемлемы для сегодняшнего пласта власть имущих.
Оно, наверное, не очень скромно ссылаться на себя. Но одно оправдывает: так думали и другие люди. Верили, что есть, есть в народе силы, способные не только хотеть, но и действовать ради перемен. А то, что они безвестны в своих лабораториях и на кафедрах, в цехах и за письменным столом,— дело временное. Придет час, и мы узнаем их имена, если не сами даже назовем.
Час такой, думаю, наступает. И самое яркое тому подтверждение — Съезд народных депутатов СССР.
О нем сегодня много разговоров. Говорят приподнято, тревожно, критически. Одни выделяют его небывалую открытость, смелость оценок, наступательный настрой. Другие спорят об уровне демократизма. Третьи видят в противоборстве мнений не только истоки их плюрализма, но и зарождение будущих парламентских фракций.
Все это так. Однако есть еще и такое, без чего стало бы невозможным ни первое, ни второе, ни пятое, ни десятое. Это — сами люди, участники двухнедельного форума. Можно заметить в облике Съезда и в его характере еще Целый ряд новых политических черт. Но нельзя не заметить, на мой взгляд, одной из главных. Того, что Съезд народных депутатов СССР стал в значительной мере Съездом новых людей. Разумеется, на нем мы увидели и знакомые лица. Из политического руководства: нынешнего и даже бывшего. Из ученых, артистов, писателей. Словом, из тех, кто, как говорится, и раньше был на слуху да на виду. Но в основном лицо Съезда для миллионов избирателей было не примелькавшимся. А зачастую и совершенно новым. Это различалось даже без социологических очков. Достаточно было окинуть взглядом огромный зал Кремлевского Дворца съездов. Ни в одном из прежних Верховных Советов мы не .видели с вами людей в церковных одеяниях и в чалмах мусульманских служителей культа. На Съезде увидели. И даже услышали их речи. Митрополита Ленинградского и Новгородского Алексия, который от имени верующих поддержал идущую в стране перестройку. А еще раньше — председателя Духовного управления мусульман Средней Азии и Казахстана Мухаммад-Юсуфа Мухаммад-Содика, выступившего в поддержку кандидатуры М. С. Горбачева на пост Председателя Верховного Совета СССР.
По сравнению с прежним Верховным Советом заметно прибавилось на Съезде воинских мундиров. Но не тех, что привычными были раньше. Генеральские погоны и лампасы теперь растворились среди кителей майоров, подполковников, полковников, капитанов. Причем не только в зале, но и на трибуне. Новый корпус армейских депутатов то и дело пробивался к микрофону. Да как говорили люди! Какие ставили вопросы! Пресловутой военной скованности и в помине не было. Что, впрочем, неудивительно. Ведь немалая часть офицеров-депутатов прошла в Кремлевский Дворец съездов через ворота ожесточенной предвыборной борьбы.
По долгу службы (отдел советского строительства «Известий» вел на страницах газеты избирательную кампанию) мне время от времени приходилось слышать о тех баррикадах, которые воздвигались на пути целого ряда офицеров во время выборов. Трудно было бороться многим гражданским кандидатам. А представьте себе положение военного человека, который выдвинул свою кандидатуру сам, вопреки воле вышестоящего руководства, да еще вступил в борьбу с соперником, имеющим тотальную поддержку местной власти. Представьте и тогда поймете, каково было победить одному из офицеров крупнейшего военачальника, другому — энергично поддерживаемого обкомом партии рабочего, третьему — высокопоставленного партийного руководителя. Однако победили и принесли на Съезд не только дыхание митинговой демократии, но и собранность демократической дисциплины.
Надо сказать, что и среди социальных групп появились новые люди. В том числе среди рабочих. На сей раз в законодательном органе власти их оказалось меньше, чем прежде. Зато какую политическую раскованность продемонстрировали некоторые из них, какие мысли и суждения были высказаны. Полагаю, не только мне, многим они запомнились. Собранные, твердые, умеющие сказать по существу. Поистине: лучше меньше, да лучше, и потому попытки некоторых функционеров разжечь недовольство рабочих якобы ущемлением их прав во время избирательной кампании, а затем и на Съезде не находят поддержки в рабочей среде.
Во время одного из перерывов я говорил с группой тульских депутатов. Коснулись, в частности, и этого вопроса. Особенно было интересно узнать мнение рабочего человека — наладчика Тульского машиностроительного завода имени В. М. Рябикова В. Шорохова. Он его и высказал. Не просто представители того или иного слоя должны быть в высшем органе власти, а лучшие из лучших. Так что новое и с этой стороны заявляет о себе.
Но самый заметный корпус новых людей на Съезде составила интеллигенция. Причем не только творческая, хотя и ее отряд солиден. Научно-производственная, если так можно обобщить две наиболее мощные ветви. Одна ветвь — это представители едва ли не всех отраслей науки, другая — инженерно-техническая, в которой мы с вами увидели генеральных и не генеральных директоров предприятий и объединений, специалистов различного профиля, руководителей сельскохозяйственного производства.
Впрочем, если захотеть увидеть вдобавок к названным и другие социальные пласты — новые для высшего органа законодательной власти,— сделать это будет нетрудно. Кооператоры. Арендаторы. Представители народных фронтов. Экологи. Неформалы различного толка. Однако новые люди на Съезде — это не только новый род занятий. Это, прежде всего, новое мышление и тревожное беспокойство за судьбу страны. Ведь и прежние Верховные Советы СССР тоже обновлялись каждые пять лет. И туда приходили новые, как правило, никому не известные люди. Но так неизвестными они и оставались до конца созыва, ибо в тот орган власти их отбирал не народ, а подбирал аппарат. Допусти, дескать, иное — и натворит народ неразумный с этой демократией всяческих глупостей.
Глупости пока что, как видим, были сотворены без участия демократии. А она, даже не полная еще, имеющая переходное наименование «демократизация», тем не менее, уже показала, что народ сам способен отбирать лучшее из своей среды. Да, могут быть и ошибки, вполне вероятно, что где-то мы примем медяшки блеск за золота сверканье. Но лишь демократическим путем, все вместе, обществом в целом найдем наиболее быстрые и эффективные пути исправления любого промаха. Вот только пугаться новизны не надо. А тем более не дать кому-то запугать нас ею. Когда долго носишь одноцветные очки, мир после них поначалу кажется слишком уж раздражающе пестрым. Потом все становится на свои места, и, оказывается, так оно и должно быть в нормальной жизни: это красным, то — белым, а вон то — вообще непонятного цветосочетанья.
Точно так же и в жизни общественно-политической. Много десятилетий нам внушалось двухцветное восприятие. Но вот на Съезд пришли новые люди, и мы вдруг увидели, что народ наш самый что ни на есть разный. И такой, и сякой, и эдакий, и даже разэдакий. Да и сами они — эти новые люди — в большинстве своем какие-то неодномерные. То вдруг с крайне левыми голосуют, то за центристско-взвешенную позицию поднимают руку, а то, кажется, на консерваторов одобрительно посмотрели. Я специально не называю ни одной фамилии, хотя имею в виду конкретных депутатов, ибо за несколько месяцев предвыборной кампании и за несколько дней Съезда пришлось узнать многих. Но не называю лишь потому, что и мои оценки могут оказаться субъективными. Так же, как мнения других, отдельно взятых людей. Поэтому отучаться от вчерашней безапелляционности оценок сегодня, наверное, не менее важно для развития демократических процессов, чем иметь неколебимую твердость взгляда, охватывающего мир через смотровую щель. Хватит нам подпитывать вбивавшиеся с давних лет черно-белые представления, итогом которых становилось припечатывание несогласных то пулей, то ярлыком. Пусть будут тысячи мнений, и только тогда из них, как река из тысячи родников, может возникнуть могучий поток оздоровления страны на демократической основе. А из-за того, что среди этих мнений окажутся и те, которые нас не устраивают, давайте попробуем не впадать в отчаяние. Или тем более норовить отшатнуться от новизны в привычную тень, из которой снова все будет черно-белым. Новое раздражает и настораживает, когда его немного. А если, как на Съезде, то уже и радоваться можно. Одни считают, что новых людей здесь было сотни три. Другие поднимают планку до шестисот. Третьи прибавляют еще сот-ню-другую. Разве этого совсем уже мало для общества, где еще вчера нынешних новых людей почти никто не слышал?
3 Октябрь 2012 9:38
Подписаться