СЪЕЗД И РЕФОРМА ЭКОНОМИКИ
Много ли говорилось на Съезде о положении в народном хозяйстве? По первому впечатлению, очень много. Едва ли не каждый оратор, выполняя наказы своих избирателей, говорил о трудностях, с которыми сталкиваются жители того или иного региона, представители той или иной социальной, профессиональной группы. И особого расхождения во мнениях тут не ощущалось — не то что при обсуждении иных политических или национальных вопросов.
Но число экономических выступлений резко сократится, если мы будем брать в расчет лишь те из них, где присутствовал системный анализ ситуации в стране, рассматривались такие сердцевинные детали хозяйственного механизма, как, например, формы собственности, план и рынок, финансы. Те, авторы которых, не ограничиваясь констатациями и не сводя дело к требованиям, зачастую наивным, немедля увеличить ассигнования на развитие той или иной сферы (территории), выдвигали экономически обоснованную концепцию вывода страны из кризиса. Отобрав прозвучавшие на Съезде выступления этого рода, мы, во-первых, убедимся, что их было вовсе не так уж и много. А во-вторых, обнаружим достаточно существенные различия в подходах к обсуждаемому.
Конечно, о каком-то антагонизме и тут говорить не приходится. Все подчеркивали свою приверженность перестройке, никто не выражал сомнений в правильности курса на радикальные экономические реформы. Разнобой возникал, лишь когда речь заходила о сроках их проведения и... степени радикальности. Скажем, одни считают, что страна, хоть и медленно, уже начала выходить из кризиса, по мнению же других, она погружается в него все глубже, а сделанное до сих пор носит лишь косметический характер. Согласно одной точке зрения, проблему бюджетного дефицита и вообще финансового оздоровления вполне допустимо решать поэтапно, частью уже в будущей пятилетке, а другие убеждены, что таких сроков нам судьбой не отпущено и, не принимая решительных мер, мы рискуем столкнуться с полным экономическим крахом уже в ближайшие два-три года.
Такова в двух штрихах амплитуда вспыхнувшей на Съезде полемики. Не открою секрета, если назову имена стоящих за различными позициями конкретных людей. Относительно спокойный взгляд на вещи полнее всего воплощен в докладе «О программах предстоящей деятельности правительства СССР», с которым выступил Председатель Совета Министров Н. И. Рыжков. Его непосредственными оппонентами на Съезде стали доктора экономических наук Н. П. Шмелев, Г. X. Попов, а также выступивший раньше член-корреспондент Академии наук СССР П. Г. Бунич. Но было бы ошибкой сводить всю дискуссию к противостоянию главы правительства и группы московских ученых. Вспомним, например, острый анализ предложенный Председателем Совета Министров Казахстана Н. А. Назарбаевым. Или обращение, подписанное 417 депутатами-аграрниками, этот, по чьему-то определению, «крик земли русской». Там ведь не только эмоции, но весьма резкая разработка проблем, стоящих сегодня и перед селом, и перед всей экономикой.
Кто же прав? Судьба перестройки зависит от быстрого и точного ответа на этот вопрос. Причем такого, который бы максимально увязывал противоречия, может быть, даже снисходил бы к некоторым традиционным общественным заблуждениям. Спор-то ведь не о теоретических изысках, принятые решения непосредственно затронут жизнь миллионов. А она, жизнь, имеет обыкновение выламываться за рамки теорий.
Например, теоретически трудно не согласиться с тезисом, который выдвинула на Съезде К. Д. П. Прунскене из Литвы: «Лучше жить по-разному хорошо, чем всем одинаково плохо». Формула, вполне применимая к хозяйствам не только союзных республик, но и областей, промышленных и аграрных предприятий, отдельных граждан. На практике, однако, идеология уравниловки, уходящая корнями, может быть, даже не в административные десятилетия, а в седые столетия российской крестьянской общины, продолжает определять настроение многих. И с этим, увы, нельзя не считаться.
На Съезде уравнительские тенденции проявились, в частности, в отношении депутатов к кооперации. В том, что об этом явлении, таком для нас новом и важном, говорилось, во-первых, скудно, во-вторых, не всегда справедливо. Была даже сделана попытка — спасибо, тут же опровергнутая специалистами,— возложить на кооператоров ответственность за нынешний финансовый кризис. В другом выступлении прозвучала мысль, будто кооперативы платят в казну «символический» по сравнению с госпредприятиями налог и, стало быть, сидят на шее у госсектора. К сожалению, никто не поднялся на трибуну, чтобы развеять недоразумение.
Не вдаваясь в подробности, поясню: государственные предприятия производят свои отчисления в бюджет с прибыли, а кооперативные — с дохода. Второе отличается от первого тем, что включает в себя фонд оплаты труда (из чего, помимо прочего, вытекает проблема двойного
налогообложения личных заработков кооператоров, но речь сейчас о другом). Думаю, понятно: доход — величина значительно большая, чем прибыль, поэтому десять процентов от него примерно соответствует сорока — от нее. Цифровое различие, ставшее источником мифа о налоговом неравноправии двух секторов экономики. Что же по 3-процентного налога, которому «позавидовал» выступавший на Съезде депутат, то это — льгота, предоставляемая кооперативам лишь на период их становления.
Видимо, всякая серьезная новация может быть воспринята обществом лишь за некий минимально необходимый отрезок времени. Сократить его нелегко даже под давлением крайней материальной нужды. А «коэффициент» нашей восприимчивости пока не слишком высок, инерция стереотипов цепляет за ноги пуще любого бюрократа. Хотя само спасение от пут инфляции в огромной степени зависит теперь от готовности масс к восприятию непривычного. Как в таких условиях действовать? Думаю, разъяснять людям азы экономической грамоты и... не слишком уж шибко закручивать против ветра.
Вот говорили на Съезде: сокращать, сокращать число промышленных строек. Все справедливо видят в этом одну из главных антиинфляционных мер. Но никто почему-то не рискнул поразмышлять вслух: люди-то с этих строек — куда подеваются? Ясно же: быстрая переориентация миллионов работников с общественно бесполезной деятельности на что-то полезное неизбежно повлечет за собой период их неполной занятости. И чем резче мы проведем эту операцию, тем может оказаться сильнее. Однако в принципе без нее все равно не обойтись и слишком тянуть— опасно. Возникает как бы противоречие между экономическими и социальными задачами, между долговременными и ближайшими интересами общества. В точном выборе направления и заключается истинная мудрость, которую ждут сегодня от высшего органа государственной власти.
Избавляясь от тысяч ненужных строек, еще важнее не позволять себе втягиваться в новые. В последнее время в печати, в том числе и в «Известиях», ведется широкая Дискуссия о целесообразности создания в Западной Сибири нефтеперерабатывающих комплексов ценою в десятки миллиардов рублей («тюменский проект»). Дискуссия выплеснулась и на трибуну Съезда. Отвечая на критику депутатов, глава правительства в заключительном слове привел вполне, видимо, резонные доводы о технических достоинствах проекта. За кадром, однако, остался главный вопрос: самая ли это актуальная затея именно сегодня, когда позарез нужны деньги на повышение пенсий, на материальную поддержку инвалидов, сирот, многодетных семей, на нужды культуры, образования, здравоохранения, на жилищную программу, наконец?..
Нынче, пожалуй, как никогда прежде нужен строжайший контроль рублем за всякой инвестиционной деятельностью. На уровне обретающих самостоятельность предприятий его может осуществлять любой кредитующий банк — специальный, отраслевой, кооперативный. Главное тут — принципиальный отказ от бюджетного финансирования производственных новостроек. А на уровне правительства? Кому отвечать за эффективность государственных капиталовложений, стоять на пути не сулящих скорой отдачи «проектов века»? Мировой опыт подсказывает: это должен быть независимый, непосредственно подчиненный Съезду народных депутатов СССР и только ему подотчетный, наделенный исключительным правом эмиссии денег Государственный банк. В «правовой экономике» он призван выполнять примерно ту же роль, что Конституционный суд — в правовом государстве. Депутатами поднималась эта давно «плавающая в воздухе» идея. Хочется верить, она не повиснет в воздухе.
Может быть, один из главных итогов Съезда в том, что мы с небывалой прежде, с прямо-таки беспощадной яркостью увидели самих себя. Во всех областях жизни, в том числе и в экономической. Успех перестройки зависит теперь от того, как скоро наш парламент превратится из зеркала народной жизни в ее надежный, грамотный штаб.
3 Октябрь 2012 9:42
Подписаться