Вопросы валюты

Насколько обменный курс рубля по отношению к национальным валютам этого региона, в котором проживает более 380 миллионов человек, действительно соответствует их реальной стоимости, определить трудно. Содержание так называемого переводного рубля определяется в административном порядке, поэтому расчеты с важнейшим внешнеторговым партнером - Советским Союзом осуществляются по произвольному курсу. Не надо слишком много фантазии для того, чтобы представить, что эта ведущая сила восточного блока устанавливает курс переводного рубля при экспортно-импортных операциях со странами - членами СЭВ с максимальной выгодой для себя.
Из разговоров с советскими партнерами, будь то государственный банк или государственные закупочные организации, - последние были в основном представлены сотрудниками Министерства внешней торговли - я очень скоро убедился, насколько высока была их заинтересованность в движении курса доллара и цен на золото. Не следует забывать, что Советский Союз, наряду с ЮАР, является крупнейшим производителем и экспортером золота. В результате, видимо, Советский Союз через свои банковские представительства в Цюрихе, Лондоне и Сингапуре (и вряд ли без согласования с ЮАР) оказывает влияние на движение цен на золото, и не только путем продаж, но и с помощью закупок, стремясь воспрепятствовать резким изменениям валютного курса.



То, насколько доллар и цена на золото волнуют моих собеседников, я замечал в каждую из моих поездок в Москву. Уже в машине по пути в город встречавшие расспрашивали меня о новых тенденциях.
Положение с валютой и рублем решительным образом изменилось в начале семидесятых годов. Американцам пришлось убедиться в том, что прежде всего в результате расходов на войну во Вьетнаме ослабли казавшиеся непоколебимыми позиции доллара. В августе 1971 года президент Никсон распорядился об отмене обязательства по золотому покрытию доллара. В декабре того же года последовало так называемое Смитсоновское соглашение, которое отменило правила, принятые представителями 44 государств в 1944 году в Бреттон-Вудсе - маленьком местечке в Нью-Гэмпшире, и с этого момента отдало проблему котировки доллара во власть свободной игры рыночных сил. Центральные эмиссионные банки крупнейших западных стран могли теперь энергично вмешиваться в ситуацию на валютном рынке. Результатом событий на международном рынке в 1972/1973 году было значительное падение курса доллара, что воспринималось в Москве с воодушевлением. Если до сих пор советская сторона отводила доллару бесспорный приоритет по отношению к собственной валюте, то теперь она считала возможным путем принятия одностороннего акта, а именно административного распоряжения, сделать рубль дороже доллара. Как это отразится на рынке, в Москве никого не интересовало.
Когда после первого повышения курса рубля я сел у гостиницы "Националь" в такси, чтобы совершить относительно продолжительную поездку, то спросил у шофера, сколько это будет стоить. Он потребовал пять рублей или один доллар. На следующий день я не смог удержаться и упомянул об этом случае в Госбанке. Может быть, с моей стороны было не совсем тактично таким образом омрачить радость моих партнеров по поводу нового курса рубля, но ведь жизнь есть жизнь. Как и в других странах, водитель такси назвал реальную рыночную стоимость местной валюты: 20 центов за 1 рубль.
Это стоимостное соотношение в последующие годы не претерпело существенных изменений. Не знаю почему, но в СССР существовало предубеждение против доллара. У немецкой марки, по мнению моих советских коллег, было более перспективное будущее. Видимо, велись поиски альтернативной валюты. Позднее ее увидели в экю, хотя до сегодняшнего дня у этой европейской расчетной единицы отсутствуют важнейшие предпосылки для приобретения действительной, то есть рыночной стоимости. Цель Советского Союза - достижение полной конвертируемости, иными словами, полного акцепта рубля международными валютными рынками. И в этом отношении заметно фундаментальное переосмысление прежних позиций. Раньше советские партнеры при каждом удобном случае высказывали неприязнь к международным финансовым институтам, таким как Международный валютный фонд или Всемирный банк, ошибочно считая, что они находятся в руках капиталистов, в первую очередь американских, что их главной целью является эксплуатация развивающихся и менее развитых капиталистических стран, удержание их в зависимости от крупных промышленно развитых государств Запада. Благодаря новому мышлению сегодня и в Москве поняли значение этих важных координационных органов для функционирования все более усложняющихся финансовых рынков. Генеральный секретарь Горбачев продемонстрировал это достаточно четко в своем письме французскому президенту Миттерану, принимавшему у себя в Париже участников встречи в верхах в июле 1989 года. В письме он сообщал, что СССР стремится к полной интеграции в мировую экономику, намерен открыться для широкой кооперации и рассчитывает на помощь развитых стран. Идеологические предубеждения уступили место прагматической трезвости. "Если вы не можете победить их, присоединитесь к ним", - вот первый вполне марксистский тезис нового реалистического сознания. Второй ведет дальше: Советский Союз признал, что процветающая экономическая автаркия в условиях коммунизма невозможна. Прогрессирующее переплетение экономик государств, неуклонное усиление их взаимозависимости, короче говоря, глобализация экономических и политических возможностей и рисков обусловили изменения в образе мышления Советского Союза в пользу сближения с международными финансовыми рынками и их институтами. На прогрессивно мыслящих экономистов в Кремле, конечно же, оказали впечатление и огромные возможности этих рынков, на которых ежедневно перемещается до 300 миллиардов американских долларов, будь то с целью приобретения валюты и ценных бумаг или с целью чистой спекуляции. Теоретически они давно уже решили вопрос о полной конвертируемости рубля как безусловной предпосылке экономического роста. Об этом я много раз беседовал в Москве с представителями банков, сотрудниками планирующих органов и учеными. Насколько интенсивно советские эксперты занимаются этой проблемой, было заметно уже много лет назад, в частности, в связи с дискуссией в Институте мировой экономики и международных отношений, который в Москве называют "окном на Запад". Я выступал там с анализом общей ситуации в валютной
области и был поражен,- насколько хорошо были информированы присутствовавшие на встрече профессора и студенты и какие детали их интересовали. Это действительно кузница талантливых, наилучшим образом подготовленных кадров, способных вести дела в области международной экономики. Наблюдаемые в Москве усилия в направлении реформ порождают новые смелые идеи. Речь идет, например, о "золотом рубле", который на основе покрытия золотыми и сырьевыми ресурсами должен стать частично конвертируемым и использоваться в первую очередь для совершения определенных операций за границей. Это всего лишь один пример из многих. Именно ученые проявляют нетерпение и выдвигают продуктивные предложения, вроде упомянутого выше. Практики, напротив, более сдержанны, так как предвидят много трудностей.
В качестве обязательной предпосылки экономического оздоровления в Москве рассматривается реформа цен, так как только свободное движение цен может привести к выравниванию спроса и предложения и, кроме того, установить реалистический паритет покупательной способности между имеющими рыночную экономику странами Запада и восточноевропейскими странами. До тех пор, пока цены будут устанавливаться в административном порядке, то есть малолитражка, к примеру, будет стоить 10 тыс. рублей, а килограмм хлеба - 10 копеек, какой-либо паритет покупательной способности немыслим. Свободный обменный курс не сможет возникнуть, так как при таких соотношениях цен отсутствует всякий интерес к рублю. Следовательно, равновесный курс на валютном рынке исключается. Только в том случае, если валютный паритет максимально приблизится к паритету покупательной силы, возможна истинная конвертируемость рубля. Таким образом, Советскому Союзу нужна в первую очередь реформа цен, без которой нельзя успешно провести экономическую реформу. Замысел, однако, не лишен риска. Будет исключительно сложно даже частично допустить свободную игру спроса и предложения в стране, плановая экономика которой десятилетиями управлялась на основе централизма и регламентирования. Трудно предвидеть все опасности, которые подстерегают на этом пути. Советские ученые уже проигрывают следующий сценарий: цены на продукты питания и другие жизненно важные товары ощутимо возрастут; начнется инфляция; закроются нерентабельные предприятия; возникнет угроза безработицы и нищеты, от которых трудящихся не спасет никакая социальная инфраструктура, - проблемы, в прошлом не знакомые Советскому Союзу и его народам. Половинчатые реформы привели к столь убогому состоянию экономики, что нельзя более откладывать жесткие меры (даже если они больно ударят по населению), если перестройка не хочет лишиться шанса на успех.
Москва хочет стать полноценным участником мирового рынка. Уже в течение ряда лет Советы изучают преимущества международного разделения труда и стараются подсчитать возможный эффект, который оно даст Советскому Союзу. Они больше не намерены критиковать такие институты, как ГАТТ, Всемирный банк и Международный валютный фонд, а стремятся к членству в них. Есть у них еще одна, правда, далекая, но стоящая цель - получить приглашение в качестве полноправного участника всемирной встречи на высшем уровне по экономическим вопросам. Беседы, которые я вел с лета 1989 года, свидетельствуют во всяком случае о том, что Советский Союз хочет заслужить это право своим "примерным" поведением. Пусть читатель извинит меня за то, что в конце этой главы я несколько увлекся профессиональными вопросами. Но для Советского Союза успех всех реформ решается в области экономики и финансов.
В следующей главе будет сказано, что еще восемь лет назад и в этой стране думали о международном финансовом рынке. Конвертируемый рубль был в то время в Москве не только иностранным словом - он был словом ругательным.

Нет комментариев

Нет комментариев пока-что

RSS Фид комментариев в этой записи ТрекБекURI

Оставьте комментарий