ПУТЕШЕСТВИЯ В ТАЙНЫЕ КЛАДОВЫЕ СОВЕТСКОГО СОЮЗА
Осенью 1988 года советские партнеры пригласили меня принять участие в ознакомительной поездке на Кольский полуостров. Эта поездка стала для меня, "западника", ознакомительной в подлинном значении этого слова.
Дело в том, что в то время Советский Союз, хотя и нерешительно, стал показывать Западу свои тайные кладовые. И окутанный тайнами сказочный гигантский Кольский полуостров, расположенный на Крайнем Севере, между Белым и Баренцевым морями -одна из них. За эту соседствующую с Финляндией территорию во время войны велись жаркие бои. До последнего времени она являлась запретной военной зоной и была вычеркнута из перечня совместных советско-немецких проектов. На Кольском полуострове находится Мурманск. За последние десятилетия он очень вырос, и не только как военная база. Расположенный за Полярным кругом Мурманск благодаря Гольфстриму является единственным незамерзающим портом на северном побережье Советского Союза. Кроме того, он - узловая точка в разветвленной сети в высшей степени секретных военных объектов. Только по намекам можно было судить, что благодаря выгодному географическому положению по отношению к США там сконцентрировано большое количество пусковых установок межконтинентальных ракет, расположены базы стратегической авиации и подводных лодок. В последней войне Мурманск играл для Советского Союза важнейшую роль. Через этот незамерзающий порт шли крупные партии грузов по линии американской военной помощи, обязательства по предоставлению которой принял на себя президент Рузвельт.
Когда осенью 1988 года я очутился в этом долгое время закрытом для иностранцев городе, мне неожиданно вспомнился эпизод, который произошел летом 1942 года. Тогда, в начале второго крупного летнего наступления вермахта в направлении Дона и Волги, в районе между Курском и Воронежем мы впервые обнаружили у советских войск американские консервы, а позднее и оружие. Мы узнали также, что они поступают сюда, на южный фронт, через Атлантику и Мурманск. И даже мне, младшему офицеру, которому едва исполнилось двадцать лет, сразу стало ясно, какой решительный поворот произошел в войне со вступлением в нее США в качестве союзника СССР.
Кольский полуостров был, конечно, известен не только как напичканная оружием военная зона Советов, вокруг которой ходили разные слухи. На Западе знали также, что здесь залегают гигантские запасы полезных ископаемых. Но, очевидно, полуостров был включен в планирование гражданского сектора экономики только после поездки сюда нового Генерального секретаря осенью 1987 года. Конечно, этот регион служил не только для военных целей. Здесь развивались промышленность, добывающие отрасли, судоходство, а район Мурманска, кроме того, и как опорный пункт рыболовства. Но, по мнению Генерального секретаря, здесь далеко не полностью использовались имеющиеся возможности промышленного развития. 1 октября 1987 года Михаил Горбачев выступил в Мурманске с программной речью перед рабочими и местными руководящими деятелями. С этой речью, изданной в виде брошюры на разных языках страны, а также на иностранных языках, можно было ознакомиться еще и год спустя. Во время моей поездки в город она была у всех на устах. Что было в ней особенного? В ней, объяснили мне, содержится заряд инициатив, направленных на всеобъемлющие реформы в области промышленности и эффективное развитие этого в целом до сих пор отсталого, использовавшегося в силу своего стратегического значения региона.
В этой речи Горбачев сделал акцент на двух особо важных моментах: во-первых, он внушал своим слушателям, что не надо постоянно ждать указаний из Москвы, если соображения эффективности диктуют принятие других мер, чем те, которые пришли "сверху"; надо смелее принимать самостоятельные решения, исходя из того, что на месте виднее. С той поры руководителей, как уже говорилось, постоянно ориентируют в этом направлении. Как раз гибкость-то до сих пор, как известно, не только не приветствовали, но попросту преследовали, и пройдет еще немало времени, пока она пробьет себе дорогу. Уже одно это показывает, насколько велик пока в Советском Союзе разрыв между требованиями Горбачева и действительностью. Тем не менее я должен признать, что уже сейчас появляется все больше случаев отхода от этой летаргической, в сущности, капитулянтской позиции, которая долгое время была характерна для советских функционеров. Я присутствовал на некоторых деловых играх, после которых мы, представители Федеративной Республики, ради шутки спорили о том, кого бы из молодых советских менеджеров мы пригласили к себе в качестве пополнения, — настолько блестяще подготовленной казалась нам часть из них.
Второй пункт выступления Горбачева касался государственных дотаций - темы, которая и у нас вызывает большие трения. Генеральный секретарь отмечал как серьезную проблему то обстоятельство, что на поддержание низкой квартплаты и цен на основные виды продовольствия в Советском Союзе выделяется более 70 млрд. рублей (более 200 млрд. марок). Эта сумма просто немыслима и должна быть сокращена.
В данном случае он, безусловно, прав. Расходы на военные цели и дотации, несомненно, являются главными статьями советского бюджета. "Насколько схожи в этой части заботы политиков на Востоке и Западе", - невольно подумал я, когда мое внимание обратили на этот момент в выступлении Горбачева. Мне пришла в голову мысль и о том, что именно здесь имеются предпосылки для двустороннего сокращения военных бюджетов обоих военных союзов. Горбачев неоднократно заявлял, что СССР объявит сумму своих военных расходов, как только будет достигнута договоренность о единой системе их оценки, что позволило бы создать основу для честного их сравнения.
Жители Кольского полуострова и Мурманска после визита Горбачева в октябре 1987 года почувствовали, что на них обращено внимание и что теперь нужно как следует приступить к освоению природных богатств этого сурового, но привлекательного края, включая и развитие туризма. Очевидно, с самого начала советская сторона рассчитывала в этом деле на иностранную западную помощь. Во всяком случае, новые планы развития этого региона, без сомнения, были причиной того, что Председатель Совета Министров Н. И. Рыжков весной 1988 года (то есть через несколько месяцев после речи Горбачева) пригласил меня не только совершить ознакомительную поездку по Кольскому полуострову, но и изыскать возможности кооперации советских организаций с фирмами Федеративной Республики. Это предложение, которым я воспользовался осенью 1988 года, было для меня первым сигналом того, что преимущественное развитие Кольского полуострова как военного региона пересматривается.
Предложение советского премьер-министра было почетным, но его реализация оказалась делом исключительно сложным. Речь шла о том, чтобы положить конец периоду, когда немецкие фирмы терпели неудачи и оказывались в хвосте в сделках с Востоком. Так было, например, весной 1988 года, когда крупнейшая сделка СССР с зарубежными партнерами была подписана без участия немцев. Я имею в виду так называемый проект "Тенгиз", предусматривавший освоение полезных ископаемых недалеко от Каспийского моря. Стоимость этого предприятия оценивалась примерно в шесть миллиардов долларов. В качестве головной организации выступала американская фирма "Оксидентал петролеум", возглавляемая патриархом сделок с Востоком Армандом Хаммером.
Действительно, Хаммер, которому уже за девяносто, может похвастаться успехами в этой области, как никто другой. Еще студентом он имел встречу с Лениным и благодаря этому в течение десятилетий считался в Москве фигурой почти легендарной. Хаммер искусно пользовался этим в своих делах. Так, с начала двадцатых годов и по сегодняшний день он имел контакты со всеми Генеральными секретарями и предлагал свое посредничество между США и Советским Союзом всем президентам США. Я всегда испытывал симпатию к этой неординарной, отнюдь не бесспорной фигуре. В случае с проектом "Тенгиз" он, судя по всему, снова успешно сыграл на своей известной в Москве биографии. В сделке приняли участие также итальянские и японские фирмы, но ни одна из немецких. Правда, целый ряд немецких фирм старались получить хотя бы субподряд и даже провели значительную предварительную работу. Но с 1985 по 1987 год действовало указание Горбачева о приостановке практически всех иностранных сделок. Во-первых, судя по всему, перед началом политики реформ он хотел проанализировать ситуацию. С другой стороны, пришлось считаться с миллиардными потерями в
долларах, возникшими вследствие падения курса доллара и цен на первичную энергию, то есть на нефть и природный газ. Только в 1988 году стали снимать запрет на выдачу заказов Западу. И вот теперь, после многолетних безуспешных попыток немецкие фирмы хотели воспользоваться предоставившейся возможностью. Уже давно мы договорились с премьер-министром Рыжковым провести широкое обсуждение проблемы. В ходе беседы я собирался прямо изложить пожелания немецкой стороны. Но напряженный календарь заставлял раз за разом отодвигать встречу. Наконец мы решили, что лучше всего обстоятельно и без помех поговорить субботним утром весной 1988 года.
Рыжков - личность совершенно иная по сравнению с его предшественником Тихоновым. Если последний был суров, очень серьезен и идеологически скован, то Рыжков - человек англосаксонского типа, открытый, раскованный, деловой и предсказуемый.
Когда я затронул вопрос о немецких фирмах, Рыжков в дружественном тоне, но без обиняков заявил, что полностью признает надежность и высокое качество продукции, поставляемой из Федеративной Республики. Но фирмы других стран, например Японии, более гибки и предлагают лучшие условия. При посредничестве Арманда Хаммера несколько недель спустя Рыжков предложил, однако, совместную реализацию еще более крупного проекта в центральной Сибири. В Москву на встречу в Кремле я летел вместе с Армандом Хаммером в его личном, хорошо, но без излишеств оборудованном реактивном самолете "Боинг-727". Эта широкомасштабная сделка предусматривала, в частности, крупные поставки значительных количеств сырой нефти из региона, расположенного на севере Сибири, в район Нижневартовска. Эту нефть предстояло переработать в ее производные, в том числе в различные химические полуфабрикаты. Часть из них планировалось использовать в различных отраслях внутри страны, а другую - направить на экспорт. Для этого требовались определенные лицензии крупных предприятий химической промышленности Федеративной Республики.
С точки зрения интересов Советского Союза такой проект был разумен. Начатый Горбачевым процесс коренного изменения структуры требовал сокращения экспорта необработанного сырья, в данном случае нефти, и перехода к вывозу товаров более высокой степени обработки. Но понадобившиеся немецкие лицензии большей частью касались продуктов, на разработку которых наши фирмы затратили значительные суммы и, следовательно, хотели сохранить завоеванные ими позиции на рынке. Именно поэтому после долгих и жестких переговоров намечавшаяся американо-немецко-советская кооперационная сделка по освоению огромного региона в центральной Сибири не состоялась. Реализация проекта в конце концов перешла в руки японцев.
В ходе переговоров выяснялось, что немецкая сторона оказывалась не у дел. Мы тщательно анализировали причины срывов, с тем чтобы учесть их уроки впредь и, кроме того, дать участвовавшим в переговорах немецким фирмам-поставщикам полезные советы. Иногда нам, правда, так и не удавалось докопаться до действительных причин деловых неудач. Даже в тех случаях, когда предложения немецких фирм по качеству и цене, на наш взгляд, полностью соответствовали пожеланиям советской стороны, необходимо было принимать во внимание политическую ситуацию, существовавшую на данный момент. Это значит, что в случае несогласия в этой области коммерческая сторона сознательно отодвигалась в тень, и наоборот. Так как подобные рассуждения редко произносились вслух, нам часто приходилось теряться в догадках. Когда в упоминавшемся проекте "Тенгиз" предпочтение было отдано крупным итальянским фирмам, мы, имея соответствующую информацию, подумали, что итальянский премьер-министр Кракси имел связь по прямому проводу с Горбачевым и Советы в данном случае сделали политический жест. По-другому, но тоже с политической точки зрения, следует рассматривать дорогостоящее расширение Торгового центра в Москве. В этом случае в 1988 году известная немецкая строительная фирма внесла стоящее, хотя и не очень дешевое, предложение. И что же? Было объявлено, что этот престижный заказ - видимо, опять из политических соображений - передается югославской строительной фирме. Дело в том, что весной того же года должен был состояться многодневный государственный визит Михаила Горбачева в Белград с целью положить конец ссоре с этой со времен Тито своевольной братской страной, что ему в значительной степени удалось. В течение многих лет участвуя в дискуссиях об экономическом и финансовом положении в отдельных странах восточного блока, а также о возможностях устранения имеющихся у них затруднений совместными усилиями Востока и Запада, мне постоянно приходилось слышать упреки в свой адрес, что Москва больше не чувствует себя призванной заниматься решением югославских проблем: теперь-де это дело Запада. Как бы то ни было, настал черед выявления возможностей участия немецкой экономики в проекте "Кола". И когда в сентябре 1988 года я посетил Кольский полуостров, меня приятно поразила заинтересованность, с какой меня встретили местные власти, начиная от административного руководства Мурманска, технические и экономические руководители предприятий, а также местные деятели науки. С кем бы я там ни говорил, все отдавали себе отчет в том, что интенсивное освоение этого богатого природными ресурсами района не будет успешным без технологической и финансовой помощи Запада.
16 Май 2012 17:29
Подписаться